Форум Уральской генеалогии

Пушкин А.С. Моя родословная

Смеясь жестоко над собратом,
Писаки русские толпой
Меня зовут аристократом.
Смотри, пожалуй, вздор какой!
Не офицер я, не асессор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор;
Я просто русский мещанин.

Понятна мне времен превратность,
Не прекословлю, право, ей:
У нас нова рожденьем знатность,
И чем новее, тем знатней.
Родов дряхлеющих обломок
(И по несчастью, не один),
Бояр старинных я потомок;
Я, братцы, мелкий мещанин.

Не торговал мой дед блинами, (намёк на А.Д.Меньшикова, сподвижника Петра Первого)
Не ваксил царских сапогов, (намёк на И.П.Кутайсова, камердинера, позже фаворите Павла Первого)
Не пел с придворными дьячками, (намёк на А.Г.Разумовского, фаворита Екатерины Второй)
В князья не прыгал из хохлов, (намёк на сына писаря А.А.Безбородко, возвышенного Екатериной)
И не был беглым он солдатом
Австрийских пудреных дружин; (о деде графа П.А.Клейнмихеля)
Так мне ли быть аристократом?
Я, слава богу, мещанин.

Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил;
Его потомство гнев венчанный,
Иван IV пощадил.
Водились Пушкины с царями;
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин. (о Кузьме Минине)

Смирив крамолу и коварство
И ярость бранных непогод,
Когда Романовых на царство
Звал в грамоте своей народ,
Мы к оной руку приложили,
Нас жаловал страдальца сын. (о царе Михаиле Федоровиче Романове)
Бывало, нами дорожили;
Бывало... но — я мещанин.

Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил (Федор Пушкин был казнен в 1697 г. за участие в заговоре Циклера)
И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой:
Не любит споров властелин.
Счастлив князь Яков Долгорукой,
Умен покорный мещанин.

Мой дед, когда мятеж поднялся (Лев Александрович Пушкин за противодействие восшествию на престол Екатерины II был посажен в крепость после дворцового переворота 1762)
Средь петергофского двора,
Как Миних, верен оставался
Паденью третьего Петра. (фельдмаршал Миних и Л.А.Пушкин оставались сторонниками Петра Третьего)
Попали в честь тогда Орловы,
А дед мой в крепость, в карантин,
И присмирел наш род суровый,
И я родился мещанин.

Под гербовой моей печатью
Я кипу грамот схоронил
И не якшаюсь с новой знатью,
И крови спесь угомонил.
Я грамотей и стихотворец,
Я Пушкин просто, не Мусин, (противопоставление двух ветвей одного и того же рода, одна из которых захирела, а другая, Мусины-Пушкины, получив графство, вошла в придворную аристократию)
Я не богач, не царедворец,
Я сам большой: я мещанин.

Post scriptum

Решил Фиглярин, сидя дома, (о Ф.Булгарине)
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки шкиперу попал.

Сей шкипер был тот шкипер славный, (о Петре Первом)
Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля.

Сей шкипер деду был доступен,
И сходно купленный арап
Возрос усерден, неподкупен,
Царю наперсник, а не раб.

И был отец он Ганнибала, (генерал-поручик Ганнибал Иван Абрамович 1731—1801)
Пред кем средь чесменских пучин
Громада кораблей вспылала,
И пал впервые Наварин.

Решил Фиглярин вдохновенный:
Я во дворянстве мещанин.
Что ж он в семье своей почтенной?
Он?.. он в Мещанской дворянин. (об улице в Петербурге, известной своими притонами)

Идея, выраженная в стихотворении..., состоит в том, что если предки новой знати сделали карьеру лакейством, придворной службой, перебежкой из вражеской армии и т. д. — то предки Пушкина всегда отличались независимостью, честью, воинской доблестью, верностью убеждениям, оппозиционным духом. Непосредственным поводом к написанию стихотворения послужила заметка Булгарина в фельетоне «Второе письмо из Карлова на Каменный остров» («Северная пчела», 1830, № 94, от 7 августа) — о поэте в Испанской Америке, подражателе Байрона, который вел свою родословную от негритянского принца, тогда как на самом деле его предок был куплен шкипером за бутылку рома. Пушкин сам разъяснил спустя год в письме к Бенкендорфу от 24 ноября 1831 г. связь «Моей родословной» с этой статьей. Бенкендорф сообщил поэту мнение Николая I о "Моей родословной": в стихах «много остроумия, но более всего желчи. Для чести его пера и особенно его ума будет лучше, если он не станет распространять их». Комментарии Т.Г.Цявловской